«Я тебя никогда не увижу,
Я тебя никогда не забуду.»
«Юнона и Авось», А. Вознесенский
14 февраля большинство молодежи в западном мире отметили день святого Валентина, который назван так по имени канонизированного римокатолической церковью священника Валентина, которого в 3 веке н. э. римский император Клавдий II приказал убить за его проповедническую деятельность среди молодежи.
Между тем, в позднем средневековье житие Валентина начало обрастать легендами, связанными с тайным венчанием влюбленных пар, которые якобы были запрещены в те темные времена. Между тем значительная часть религиозной общественности отрицательно относится к этому «празднику» Дня влюбленных. Они считают, что в основе традиции лежит языческий праздник «луперкалий», во время которого демонстрировалась сексуальность.
Негативное отношение к этому дню на Руси демонстрируют представители некоторых церквей и объединений, которые считают этот праздник чуждым для русской культуры и видят в нем негативное влияние других стран. Это происходит еще и потому, что в России с 2008 года снова появился свой официальный праздник — Всероссийский День семьи, любви и верности, который отмечается 8 июля в день памяти князя Петра и Февронии Муромских — покровителей семейного счастья, любви и верности.
В принципе в самом наличии идеи праздника влюбленных, посвященного возвышенному чувству, ничего плохого нет. Тем более что современное общество испытывает острый недостаток любви и элементарной человеческой теплоты. Хронические стрессы и усталость современного обывателя психологи связывают именно с дефицитом искренних чувств.
В эти праздничные дни для всех влюбленных будет познавательно славянской диаспоре в Америке вспомнить известную, связанную с предысторией первого русского поселения «Форт Росс» в Калифорнии, правдивую историю любви испанской красавицы Консепсьон, дочери коменданта Сан-Франциско и Николая Резанова, камергера Двора Его Императорского Величества.
Эта романтическая история имеет свое сакральное место наряду с историями Александра и Таис, Перикла и Аспазии, Антония и Клеопатры, Ромео и Джульетты. Этой теме также посвящены творения поэтов, музыкантов и художников. В России популярна поэма Андрея Вознесенского и опера «Юнона и Авось» режиссера Марка Захарова. Помнят об этой истории в Америке – по балладе «Concepcion de Arguello» американского писателя Francis Bret Harte, роману Гектора Шевиньи («Утраченная империя») В дни 200-летнего юбилея этой даты в Сан-Франциско состоялась премьера мюзикла «Вива, Конча! – Роза Президио».
Итак, в марте 1806 года на корабле «Юнона» Николай Резанов – камергер Двора Его Императорского Величества, государственный деятель, командор и кавалер мальтийского большого креста Св. Иоанна Иерусалимского, образованный, знающий пять европейских языков, учредитель Российско-Американской компании (РАК) с командой русской миссии впервые прибыл к берегам залива Сан-Франциско, чтобы пополнить запасы продовольствия для русской колонии на Аляске. Ему было 42 года, вдовец. Здесь, на земле, в то время носившей имя Erba Buena, произошла встреча, которой суждено было остаться в веках.
Калифорния в то время принадлежала Испании. Назвавшись «главным начальником» русских колоний в Америке, командор вступил в переговоры. Познакомившись с семьей коменданта испанской крепости «Президио» в Сан-Франциско, Николай Резанов произвел впечатление на их дочь Консепсьон, которая слыла «красой Калифорнии». Ей было 15 лет. “Она слывет первой красавицей Калифорнии: умна, грациозна, очаровательна, с большими темными глазами, природными локонами, лучезарной улыбкой”. По свидетельству очевидцев она сразу приковывала к себе внимание всякого, кто имел счастье видеть ее. Георг Лангсдорф, личный врач Резанова, так описывает ее в своем дневнике: «Она выделяется величественной осанкой, черты лица прекрасны и выразительны, глаза обвораживают. Добавьте сюда изящную фигуру, чудесные природные кудри и тысячи других прелестей. Таких красивых женщин можно сыскать лишь в Италии, Португалии или Испании, но и то очень редко».
Вот как об этом рассказывает дневник Н.Резанова: «Прекрасная Консепсьон умножала день ото дня ко мне вежливости, разныя интересныя в положении моем услуги ея и искренность, на которыя долгое время смотрел я равнодушно, начали неприметно наполнять пустоту в моем сердце: мы ежедневно сближались в объяснениях, которыя кончились наконец тем, что она дала мне руку свою».
Почему Консепсьон потянуло к Резанову, понять можно. Камергер российского императорского двора, в парадном мундире с орденом высоким на шее, галантный, любезный кавалер дворцовой выучки. Конечно же, не двадцатилетний кавалер, но в сравнении с тамошними женихами, он выглядел сказочным принцем. И это еще не все. Дело в том, что согласно достоверным источникам, Консепсьон к моменту прибытия Резанова прожила в Сан-Франциско всего год, а до того шесть лет провела в Париже. Где наверняка вращалась в высшем тамошнем обществе, учитывая происхождение. А по сути она выросла, сформировалась в Париже — и после этого юная Консепсия попадает в края непуганых росомах, где двухэтажный дом уже почти что небоскреб. Легко представить, как она там тосковала. Резанов передает ее собственные слова о Калифорнии: «Прекрасная земля, теплый климат, хлеба и скота много, и больше ничего». И это — после парижских балов. И тут возникает камергер Резанов — свой, из того, прежнего мира, единственный здесь, кто может ее по-настоящему понять.
Это знакомство, сопровождаемое частыми беседами, ибо русский кавалер хорошо владел испанским языком, привели к тому, что в сердце девушки родилась любовь. Это внезапное чувство, ее юная непосредственность, пленительная красота и живость ума не могли не найти отклика в душе Николая, который в скором времени сделал ей предложение стать его супругой. Консепсьон согласилась и уверенно выражала желание отправиться вместе с ним в Россию, о которой он ей рассказывал, о восхитительной Европе, величественном Петербурге, дворе Екатерины Великой…
Было решено отложить венчание до той поры, пока Н.Резанов не вернется в Санкт-Петербург и не заручится ходатайством своего Императора перед Римским папой для получения официального разрешения Ватикана на «смешанный» брак.
…«Я знаю, чем скорей уедешь ты,
тем мы скорее вечно будем вместе.
Как не хочу, чтоб уезжал,
как я хочу, чтоб ты скорей уехал,
Возьми меня, возлюбленный, с собой.
Я буду тебе парусом в дороге.
Я буду сердцем бури предвещать,
Мне кажется, что я тебя теряю»…
Поэма «Юнона и Авось».
Потом до нее дошли известия о том, что Резанов, будучи на Аляске сильно простудился, и далее, продолжая свой нелегкий путь в Петербург, зимой в морозы через Сибирь, к несчастью, уже в России, он упал с лошади. После этого он уже не оправился и умер в Красноярске 1 марта 1807 года. Впрочем, труды командора Н. Резанова не пропали даром – его последователям удалось легализовать русское поселение Российско-Американской компании в Калифорнии в виде знаменитого форта Росс. Почти 30 лет на территории современных Соединенных Штатов существовало поселение под российским флагом – Форт-Росс.
Многие годы спустя Консепсьон выходила на берег океана, на самый мыс, усаживалась там на камень и неотрывно смотрела вдаль, ожидая появления корабля своего жениха. В наши дни в этом месте стоят опоры известного моста «Золотые ворота». Возможно, что Консепсьон отказывалась верить плохим вестям и продолжала ждать возлюбленного. В течение 35 лет. Даже когда ей рассказали о его смерти, она осталась верна ему – так и не выйдя замуж, хотя ей предлагали руку и сердце достойнейшие женихи Калифорнии.
Последние годы жизни Консепсьон занималась благотворительностью, став для местного населения чем-то вроде матери Терезы. В Калифорнии ее прозвали «Ла Беата» — Благословенная. В последние годы жизни она преподавала в Академии Св. Катерины, а позже по основании монастыря Св. Доминика приняла постриг, став первой монахиней, рожденной в Калифорнии. Значит, действительно любила…Она умерла в возрасте 67 лет и была похоронена на кладбище при монастыре, в городе Бенишия недалеко от Сан-Франциско. Рядом с ее простым надгробием установлен белый памятник, где всегда лежат цветы. Каждый год общество местного исторического музея устраивает праздник в честь этой истории любви, проводит поэтический конкурс. В небольшом музее Президио в Сан-Франциско есть макет крепости и местности Erba Buena с фигурками Резанова и Кончиты, стоящими на мысу залива. На оконечности мыса, в который сегодня упираются опорные быки моста “Золотые ворота”, и где юная испанка подолгу сидела на камнях, высматривая в океане парус, стоит маленький памятник Резанову и Консепсьон.
В 2000 году на кладбище Красноярска, на могиле Н. Резанова, состоялась панихида и открытие памятника Резанову. Памятник белый крест, на одной стороне которого надпись «Николай Резанов 1764-1807. Я тебя никогда не забуду», на другой — «Мария Консепсьон де Аргуэльо 1791-1857. Я тебя никогда не увижу». В том же году был совершен символический акт воссоединения влюбленных. На панихиде присутствовал шериф из Калифорнии, Гарри Браун. Шериф развеял на могиле Резанова землю с могилы Консепсьон, а взамен взял землю с могилы Резанова, чтобы развеять ее на могиле Консепсьон де Аргуэльо. И это символически свяжет их до бесконечности.
Перед смертью Резанов упомянул о Консепсьон в своем прощальном письме М. Булдакову, директору Российско-Американской компании: «P.S. Из калифорнийского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветреницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора, а здесь следствие энтузиазма и новая жертва Отечеству. Консепсьон мила, как ангел, прекрасна, добра сердцем, любит меня; я люблю ее, и плачу о том, что нет ей места в сердце моем, здесь я, друг мой, как грешник на духу, каюсь, но ты, как пастырь мой, сохрани тайну».
…«Для любви нe названа цена –
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна, жизнь одна».
Поэма «Юнона и Авось».
Раздумывая над судьбой этой пары, которая ныне уже стала легендой, иные задают себе вопрос, была ли в действительности их любовь так романтична и взаимно сильна, как это представлено в посвященных им поэтических произведениях. Романтики сравнивают Резанова и Консепсьон с Ромео и Джульеттой, скептики же стараются подвести под основание их любовной истории немалую долю практического смысла, утверждая, что каждому из них этот союз был по-своему выгоден. Изучаются дневниковые записи, письма и заметки тех лет. Но далеко не всегда человек доверяет бумаге свои истинные мысли и намерения. О том, что на самом деле творится в его душе, известно лишь ему одному и небесам. Ясно одно, любовь между ними все-таки была, и олицетворением ее в памяти последующих поколений стал трогательный образ верной Консепсьон.
Материал из книги Виталия Футорного «По святым местам Сан-Франциско».