«Самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена величайших нравственных переломов сохранял нейтралитет» 

Проклятие тех, кто ничего не делает перед лицом зла приписывается Данте с начала ХХ века.

Техасский риелтор Галина Хаммерс Galina Hammers [ #GHammersDT ] рассказала Телеграфу, писал ли Данте эти слова, и куда именно он “определил” души сохраняющих нейтралитет в “Божественной комедии” и при чем здесь Президент Кеннеди.

Для начала Галина красиво прочитала стихи третьей песни «Ада» из «Божественной комедии», в переводе М. Лозинского.

И вождь в ответ: «То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел.

И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая.

Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина».

И я: «Учитель, что их так терзает
И понуждает к жалобам таким?»
А он: «Ответ недолгий подобает.

И смертный час для них недостижим,
И эта жизнь настолько нестерпима,
Что все другое было б легче им.

Их память на земле невоскресима;
От них и суд, и милость отошли.
Они не стоят слов: взгляни – и мимо!»

«Чтобы понять эти строки, вернемся к 27 января 1302 года, — говорит Галина. “В тот день великий Данте был вынужден покинуть свою любимую Флоренцию. По сути, это было изгнание поэта из родного города – он, как известно, принадлежал к партии “белых” гвельфов (защищавших интересы состоятельных горожан), потерпевших поражение в политической борьбе с «черными» гвельфами (выступавшими за интересы дворянства — дворянской аристократии). Данте был заочно приговорен к сожжению с конфискацией имущества.

В 1316 году поэт был помилован и мог вернуться в родную Флоренцию. Однако для этого ему пришлось совершить унизительный ритуал: надеть унизительное одеяние, посыпать голову пеплом и произнести покаянную речь на главной площади. Данте отказался вернуться, написал яростный ответ флорентийцам, за что вновь был приговорен к смертной казни. Остаток жизни поэт провел в Равенне. Вынесенный ему приговор был отменен лишь в 1966 году! Божественная комедия” была написана в изгнании. Многие исследователи творчества Данте говорят, что именно опыт изгнания послужил ему материалом для создания “Комедии”».

В произведении ясно описано, куда человек отправлялся за тот или иной грех и какое наказание заслуживал. Что касается нерешительных и ничтожных людей, которые прожили жизнь, «не зная ни славы, ни позора смертных дел», — по мнению Данте, они не заслуживали ни рая, ни ада. Их “свергло небо”, да и “пропасть ада” их не приняла, поэтому Данте приговорил их к вечному пребыванию в символическом междумирье – преддверии ада.

В ранее цитированном стихе – самое ясное упоминание о приписываемой цитате Данте. Здесь косвенно упоминаются “неприкнувшие”.

И вождь в ответ: «То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел.

(…)

Их свергло небо, не терпя пятна;
И пропасть Ада их не принимает,
Иначе возгордилась бы вина».

Вот и все, что говорит Данте о нейтралитете и нерешительности.

В своей работе он описывает нейтральное место, которое находится между раем и адом, где живут те, кто не принимал никакого стороннего влияния и не выступал за или против чего-то. В настоящее время фраза “самые жаркие уголки ада зарезервированы для тех, кто в критические моменты сохраняет нейтралитет” используется как предупреждение о важности принимать сторону в критических моментах, но это не отражает идею Данте о нейтралитете в “Божественной комедии”.

Кстати, самый «жаркий» круг ада, девятый – это ледяное озеро Коцит, в которое вморожен и сам Сатана, и те, кто совершили худший из грехов: обман доверившихся им.

Гюстав Доре. Люцифер, царь ада (1885)

Псевдоцитата о «жарких уголках», судя по всему, вошла в мировой обиход из англоязычных источников. Цитируемая фраза «The hottest places in hell are reserved for those who in time of moral crisis preserve their neutrality» родилась не сразу, а выкристаллизовалась после нескольких неточных пересказов или сознательных переделок строк «Божественной комедии».

Чтобы понять, как идея Данте о нейтралитете претерпела такую радикальную трансформацию, нужно взглянуть на первые годы Первой мировой войны, когда нейтралитет приобрёл особое моральное значение для американского общества.

В 1915 году американский писатель Генри Седжвик опубликовал эссе об участии Италии в Первой мировой войне, где он ошибочно утверждал, что нерешительность Данте относилась конкретно к нейтралитету в борьбе между добром и злом. Седжвик не уточнял, где конкретно находятся души нерешительных. В том же году в книге «Америка и мировая война» бывший президент США Теодор Рузвельт все же «определил» их в аду, но без уточнения конкретного круга или “уголка” ада: «Данте отвел особое позорное место в аду тем низменным ангелам, которые не осмеливались встать ни за добро, ни за зло.

Следующую порцию на тарелочку с голубой каемочкой наших исследований подложил американец Уильям Вайнс. Пастор церкви The Church of Jesus Christ of Latter-day Saints Вайнс (по совместительству поэт) ясно объяснил прихожанам, что, согласно великому Данте, души тех, кто защищает нейтралитет в вечной борьбе между добром и злом, “заперты в глубинах ада”. Пастор Вайнс таким образом использовал фигуру Данте, чтобы добавить достоверности своим кафедральным проповедям в поддержку участия США в Первой мировой войне.

И понеслось… Сказаное с кафедры – не вырубишь топором!

Во время Второй мировой войны фраза, приписываемая Данте – великому поэту, писателю и философу – “самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена морального кризиса сохраняет нейтралитет” стала использоваться как риторический инструмент для призывов к действию. В 1944 году проповедник Генри Пауэлл Спринг первоначально зафиксировал эту фразу в том виде, как она известна сейчас: «The hottest places in hell are reserved for those who in time of moral crisis preserve their neutrality». Словочктание “величайшие нравственные переломы” появилась в результате перевода на русский язык.

Во время Второй мировой войны повысилось внимание к словам великого философа и поэта. Приписываемые Данте слова стали использоваться как риторический инструмент для призывов к действию. Популярность фразы росла в геометрической прогрессии благодаря бывшему президенту США Джону Кеннеди, который тактически использовал эту псевдоцитату как минимум 25 раз за свою политическую карьеру. Его брат Роберт Кеннеди даже отметил, что эти слова были любимой цитатой политика.

Оригинальные строки Данте о нейтралитете изменились практически до неузнаваемости и перекочевали из преимущественно духовной плоскости в политическую, чтобы на протяжении XX и XXI веков служить призывом к действию в контексте политических противостояний, войн и движений за права и свободы.

This page: https://wp.me/p8laHY-l2M